Застенчивый Бог

В день Святого Духа архимандрит Савва (Мажуко) рассказывает о Третьей Ипостаси Святой Троицы.

Православные христиане верят в то, что Бог это Троица – Отец, Сын и Святой Дух. Однако последний в этом ряду как-то недостаточно проявлен не только в нашем сознании, но даже и в воображении. Нам просто и естественно представить Христа – Вторую Ипостась Святой Троицы, Бога Воплощенного. Нам легко обращаться к Нему, Он нам предельно близок, Он – Богочеловек, и потому понятен каждому человеку. Есть Его изображения, иконописные портреты, в конце концов, всё Евангелие – это одна большая и подробная икона Спасителя. Трудно найти христианина, который бы никогда не видел икону Христа. Стоит произнести Его Имя, и перед внутренним взором тут же проявится Его Пречистый Лик.
Образ Отца для нас тоже понятен, близок и непротиворечив, он не вызывает вопросов и не будит богословской двойственности. Священное Писание живо и ярко повествует о торжественных Богоявлениях на Синае, при Иордане, и нам отчётливо слышится Отеческий глас, память о котором хранится на страницах Писания, особенно в истории Крещения Господня или Преображения. И это само по себе будто и недостаточно для уяснения образа Бога-Отца, но для нас вполне годится и такая скупость изображения, которая эмоционально восполняется молитвенными обращениями Сына к Отцу, особенно в Евангелии от Иоанна – самом троичном из Евангелий. В конце концов, нам просто очень близко и понятно само имя – «Отец», и обращаться к Нему – «Отче наш» – это по-своему вызывающе и дерзновенно, но очень естественно и правдиво.
Совсем иначе обстоит дело с Третьем Лицом Святой Троицы. Как мы Его называем? – Святой Дух. Что значит фраза «верую в Святого Духа»? Это очень неустойчивое выражение, оно распадается под пристальным взглядом, оно «не доживает» до пытливых вопросов. Даже наш Символ веры, который прямо называет Отца и Сына Богом, о Святом Духе заявляет сдержанно: «И в Духа Святаго, Господа Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и славима, глаголавшаго пророки» – нигде не говорится, напрямую, что Дух Святой есть Бог. На Божественное достоинство Третьей Ипостаси указывается лишь косвенно и осторожно. И всё же Божество Духа Святого – краеугольный камень нашей веры.

Сложное имя

Дух Святой есть Бог, Третья Ипостась Святой Троицы. Это важно помнить просто потому, что само имя «Святой Дух» располагает нас мыслить о скорее некой энергии, силе – не так ли?- которая исходит из Бога. И если с пристрастием расспросить рядовых прихожан о том, Кто есть Дух Святой, мы услышим неутешительные свидетельства почти оккультной веры в невидимые и безликие энергии Бога, которые аккумулируются святыми людьми и святыми предметами. Это – досадное заблуждение. Но ему есть некоторое извинение, это нельзя принять, но можно объяснить.
Бог есть дух? – Очевидно. Об этом говорит Христос со всей определённостью и прямотой в беседе с самарянкой. Бог – свят? – Безусловно. Не нужно даже копаться в библейских текстах, чтобы подкрепить эту фразу цитатой: вся Библия – одно большое свидетельство святости Бога. Однако здесь и трудность: и Отца мы называем духом исвятым, и Сын духовен и свят, и благодать, которая изливается от Бога на нас – свята идуховна. И великих подвижников веры, пропитавшихся благодатью Святого Духа, мы называем святыми и ищем их духовнойподдержки. Именно поэтому так трудно простому человеку усмотреть за Духом Святым личное бытие, сказать, что Дух Святой это не «что», а «Кто» – и обязательно с большой буквы. Он – не сила Бога, Он Сам – Бог, Божественная Личность, Ипостась, несводимая к двум другим, не безличная энергия, а Неповторимое Лицо, Субъект Действия.
Таким видели Святого Духа апостолы, и поэтому книга Святого Духа это, конечно же, книга Деяний апостолов, написанная евангелистом Лукой. Если внимательно читать этот удивительный текст, дышащий свежестью церковной юности, нетрудно заметить, что Дух Святой является главным действующим лицом этой истории. А Деяния апостолов это, прежде всего, летопись апостольского служения, первая глава церковного бытописания, целое полотно событий. Кажется, что главный герой книги Деяний – апостол Павел – ему посвящено большинство страниц, чуть меньше внимания уделяется апостолу Петру.
Но правда в том, что вся эта таинственная книга – о Духе Святом. Он – зачинатель и инициатор всех основных событий книги. Он – двигатель сюжета. Он сходит на апостолов, как и обещал Христос, и стеснительные и косноязычные рыбаки вдруг получают способность зажигать верой сердца тысяч образованных и сильных людей. Дух Святой требует выделить из собрания пророков Варнаву и Савла и отправить на дело миссии (13:2), а потом Он же не допускает их на проповедь в Асии (16:7). Именно Он – так утверждали апостолы! – руководил первым апостольским собором в Иерусалиме (15:28), Он же свидетельствует (20:23) и поставляет епископов – не апостолы с помощью некой энергии и возложением рук, а Он Сам – Дух Святой – ставит на пастырское служение (20:28).
Дух Святой обладает таким же личным бытием, как Отец и Сын, но нам трудно принять Его как Лицо, потому что как раз никакого лица мы и не видели. Святой Дух – Застенчивый Бог. Он скрывается от нас, и, может быть, Его Лицо – то последнее откровение, которое ждёт нас за горизонтом истории.

Незримое присутствие

Святой Дух есть Бог, Третья Ипостась Святой Троицы. Усвоить это нам несколько мешает Его Имя, элементы которого можно легко приписать каждому из Лиц Троицы. Может быть, поэтому свою обстоятельную книгу о Духе Святом отец Сергий Булгаков назвал «Утешитель». Это имя, которым Сам Христос называет Святого Духа. Имя, которое помогает нам свою ленивую мысль выправить, помочь ей распознать в Духе Святом – Лицо – уникальное, неповторимое, несводимое к функции или безликой силе. Утешитель – Тот, Кто незримо присутствует в этом мире.
Утешитель – Тот, Кто в день Пятидесятницы сошёл на апостолов, скрыв Себя в полыхании языков огненного пламени. Утешитель – Тот, Кто смиренно и незримо ведёт Церковь, бытию которой Он дал начало. Утешитель – Тот, Кто был, есть и Кто придёт. Смысл этих слов в том, что в этот сотворённый Богом мир, может придти только Тот, Кто в нём оставил свой след, свой отпечаток – оттиск тех рук, которые «собирали» этот мир, заражали его жизнью. Земля, вода, огонь – вся сотворённая стихия хорошо помнят тепло этих рук, животворную мощь этого дыхания. Потому и встрепенулась вся природа в день Пятидесятницы. Именно Они – Сын и Утешитель «лепили» этот мир, «в четыре руки» играли ту симфонию, которую написал Отец, и в этой симфонии у каждого – своя неповторимая партия, своя оригинальная тема.
В прощальной беседе Христа с учениками, переданной евангелистом Иоанном, мы слышим не только свидетельство о единстве Сына с Отцом, но и о теснейшем единстве Сына с Утешителем, Который ещё придёт: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет» (Ин 14:15-17). Как это – Дух Святой пребывает в апостолах, но ещё не пришёл? Утешитель никогда не покидал этого мира. Он – Податель Жизни, Он – Сама Жизнь, которой мы напрямую не видим, но ею живём и движемся. Но только в Церкви, которая есть зерно исцелённого мира, Дух Святой являет Себя. В Церкви Дух Святой «обретает голос», даёт о Себе знать, всё ёще скрываясь, оставаясь незримым, потому что «мир не может принять Его, потому что не видит Его и не знает Его».
О присутствии Духа знает чистота и святость, которые тождественны жизни. Быть святым – естественно для человек. Только святой – подлинно жив, только чистый – по-настоящему естественен. Святость видит Духа. Чистота зрит Святого, Он открывается ей и всегда идёт навстречу всякому, жаждущему чистоты и святости. И животворит и ободряет человека кроткое касание Духа, это веяние тихого ветерка, открытое пророку Илии!
И один из духовидцев и пророков нашего времени, отец Сергий Булгаков, так писал об опыте прикосновения этого библейского дуновения: «Он не имеет человеческого лика, хотя всякий человеческий лик, позлащённый благодатью Духа, наипаче лик Благодатной, Его собою являет. Его присутствие незримо и таинственно, оно подобно дыханию ветра, которое неведомо откуда приносится и затем уходит. Его нельзя удержать, как и нельзя Его привлечь произволением своим. Его нет и оно есть, самое интимное, нежное, личное, подлинное. Как бы нежные прозрачные персты касаются жестоковыйного сердца, и оно плавится, и горит, и «светлеется священнотайно» (прот. Сергий Булгаков. «Утешитель» V, 4).

Сокровище благих

Пожалуй, только в одном евангельском эпизоде нам открывается зримый образ Утешителя. Я говорю о Крещении Господа, когда Дух Святой показался над Спасителем в виде голубя, что вовсе не значит, что Ипостась Духа Святого воплотилась в тело птицы – ни в коем случае! Голубь – лишь видимый образ, не случайный и не произвольный, но именно образ, символ, эмблема. Голубь – птица застенчивая и пугливая. О Духе же Святом Спаситель сказал таинственно, но определённо: «Дух дышит, где хочет, и голос Его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким рождённым от Духа» (Ин 3:8). Это не только исповедание недоступной нашему пониманию свободы Бога, но и подсказка всякому, ищущему святости, чистоты и истины, всякому, жаждущему возродиться от Духа Святого. Нужно стать воистину осторожным и кротким птицеловом, чтобы не спугнуть эту «благородную птицу», чтобы она свободно выбрала мою душу в жилище себе. Почему это важно?
Преподобный Серафим не писал книг, не оставил ни одного теологического трактата. Двумя короткими фразами он схватил самую суть христианской жизни: «Цель жизни христианина – стяжание Святаго Духа Божия», и: «стяжи Дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Выходит, надо эту «птицу» искать, надо так себя переделать, чтобы не покидал нас Дух Божий. И если спросят: что отвращает от нас Духа Святого, ответ прост: всё, что не свято и не духовно – зависть, похоть, гордыня, ненависть – «имя им легион». Но больше всего – злость, звериная злоба. И наоборот: легко привлекает и хранит Утешителя настоящая доброта. Об этом сказано в самой известной молитве Утешителю – «Царю Небесный».
Это очень короткий текст, написанный без специального повода – всего лишь одна из стихир праздника Пятидесятницы, даже и не главная. Но однажды эта молитва произвела такое впечатление на наших предков, что они решили читать её на каждой службе – церковной и келейной. Глубокую мудрость и богодухновенность безошибочно распознали простые люди в этих незатейливых словах.
В этой стихире Дух Святой назван «сокровищем благих»: thesayros ton agathon. Слово «тезаурус» часто употребляют умные люди для обозначения свода терминов или понятий или просто некоего словаря. Слова ведь тоже – сокровище, нечто ценное, значительное, потому и скрытое, утаённое, оберегаемое. В духовной жизни берегут и сохраняют дары Духа, а если совсем прямо: святые люди дорожат Его личным, но таинственным присутствием. А кто такие эти «благие», которым повезло привлечь к себе и удержать такую ценность? Старинное слово «благие» на русский язык можно смело перевести словом «добрые» – «сокровище добрых людей». Бескорыстная и неколебимая доброта – она сама дар Святого Духа и залог Его присутствия. Святой – человек предельной и беспримесной доброты, подлинно добрый и любящий, потому что любовь и доброта это просто синонимы. Хочешь стяжать Духа Божия, храни доброе сердце, берегись всякой злобы и злости, даже близко не подпускай к себе мстительности и зависти, держи сердце милостивое и кроткое, борись за доброту своего сердца.
И придёт Утешитель.

Место покоя

Наш зеленый праздник – Святая Троица! День сошествия Святого Духа, день Подателя Жизни! Священники – в зелёных облачениях, храм – в зелёных ризах, в цветах и травах – благоухает жизнью, несёт эти скромные свидетельства живого и плодоносного, чтобы предстать перед Лицом Бога Жизни, показаться Богу – живы мы ещё, растём, смерть не поглотила нас. На каждой литургии мы призываем Духа Святого «на нас и на Дары сия», утром молимся: «и Духа Твоего Святаго не отыми от мене». Легко утратить водительство Духа, «немощная врачующая и оскудевающая восполняющаго». Но мы, растяпы и разини, постоянно теряем эту благодать и снова и снова просим о восполнении.
Христианская пневматология, то есть учение о Святом Духе, начинается не в научно-богословских спорах, не в кабинетах ученых, а в ужасе падения – когда в одно мгновение, одним словом или жестом отрекаешься от Застенчивого Бога, одним резким движением теряешь водительство кроткого и пугливого голубя Евангелия. «Стяжи Дух мирен» – самая емкая формула всей христианской духовности. Как Его стяжать, как его удержать в своей жизни, потрепанной грехом, траченной страстями, неисцелимыми болезнями, которые как будто никуда не уходят, живут, таясь, даже в сердце самого чистого и сдержанного?
Спасаясь от потопа, ждал Ной в своём сыром ковчеге ухода воды и возвращения жизни на землю. Ждал земли. Чаял почвы под ногами. Вот выпустил голубя, «но голубь не нашёл место покоя для ног своих и возвратился к нему в ковчег» (Быт 8:9). Как это похоже на нашу жизнь: посылает нам Господь Духа Своего, ищет Податель Жизни хоть одно живое место на мне, с которого бы возродиться душе, хоть одна пядь – много ли надо голубиным ногам? Где вы – благие и добрые, которым можно доверить сокровище Духа? И, кажется, никто не отзовётся. Но – жива Церковь и много на свете добрых людей, хранящих Духа Божия так ревностно, что даже их мёртвые тела делятся жизнью и святостью с несчастными страдальцами. И не понять нам, как это возможно. Но сердцем и самой кожей мы как-то предчувствуем присутствие Духа Святого в нашей жизни и перед началом каждого дела читаем «Царю Небесный». Он – «сокровище благих», Он – Жизни Податель и очиститель от всякой скверны, Он – спасает души, и Он – Небесный Царь, жизнью Которого живёт всё существующее.
И как воистину прав отец Сергий Булгаков: «Попробуй отрицать эту высшую, сверхприродную действительность, потому что ты её не видишь очами и не осязаешь чувствами, постарайся уверить себя, что нет Духа, а есть только психологическая эмоция, и в холодном, мертвенном, сатанинском свете увидишь сам себя и свою жизнь, вкусишь духовное умирание ранее смерти, ибо «Святым Духом всяка душа живится». Но приходит Он, и становишься иным самого себя, чувствуешь в частичности полноту, в скудости богатство, в скорби полубытия радость вечную, в трагедии катарсис, в умирании торжество вечной жизни, в смерти воскресение» (прот. Сергий Булгаков. «Утешитель» V, 4).