ЗАПИСКИ
1828—1832
НАПИСАНО В АЛЕКСЕЕВСКОМ РАВЕЛИНЕ ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ

Ваше Превосходительство,
Милостивый Государь!

Я слышал в изгнании о неутомимой ревности и благотворных мерах Государя Императора для искоренения злоупотреблений; о деятельности, какая показалась во всех отраслях управления; о покровительстве, какое Его Величество оказывает Наукам и Искусствам, и от искреннего сердца молил Бога, да подаст Он Его особе крепость и силу, дабы шествуя по стопам Великого Предка Своего, довершить многотрудный подвиг переобразования России. Но ни Государю, ни приближенным к нему невозможно видеть всех зол, которые таятся в обширной Его Империи. Вот почему я осмеливаюсь упомянуть об одном, кроющемся в таком сословии, на коем основывается некоторым образом благосостояние прочих. Это зло есть разврат и совершенная безнравственность в простом народе.

Отправляясь в Сибирь, я прислушивался к разговорам ямщиков с провожавшим меня жандармом, и вот что слышал между прочим на пути от Тихвина до Вятки, и чему почти видел примеры в Сибири.

1-е. В крестьянском быту есть обыкновение в каждой семье женить сыновей как можно ранее, чтоб иметь в доме помощницу для хозяйства. Таким образом 12-летний мальчик женится на 18 или 20-летней девке. Весьма часто бывает, что отец мальчика, если он вдовец или хозяйка его в летах, живет со снохою; а не то она сама, не получая законного удовлетворения от мужа, бросается в объятия первого, который ей приглядится.
Муж, пришедши в возраст, делает то же самое. Называли при мне несколько деревень, которых имен теперь не упомню, где все так живут, без всякого уважения к брачным союзам.

2-е. В длинные зимние вечера крестьянские девки и молодые бабы имеют обыкновение собираться в избу, особенно для сего нанимаемую, прясть и петь песни; приходят также туда молодые парни, числом столько, сколько женщин. Эти собрания называются посиделками или вечорками. Часто бывает, сии вечорки, продолжившись за полночь, оканчиваются тем, что погасят свечи или лучины, и происходят тут до свету разные бесчинства.

3-е. В некоторых местах, напр[имер] около Тихвина и Костромы стыд совершенно потерян, так что девки рожают и имеют при себе детей без зазору; но где еще сохранилось некоторое приличие, там они прибегают к некоторым старухам, которые промышляют приискиванием трав, уничтожающих зародыш в самом начале и которые за небольшую плату доставляют им ужасные способы скрывать свое положение.
Ямщики рассказывали об этом, как о вещах весьма обыкновенных, не полагая в сем ничего дурного. Я не вступал в разговоры, дабы расспросами не подать повода к неуместным подозрениям и не навлечь себе неприятностей от жандарма, и потому привожу Вам только сии три примера; но я думаю, что и этих достаточно.

Сия безнравственность невероятным образом распространяется и, Ваше Превосходительство согласитесь, может иметь наконец весьма пагубные следствия. Не говоря уже, что зло сие совершенно противно Християнской вере, какой вред от него в политическом отношении! Замечено, что наш народ мелеет; что при Петре I-м Русские были гораздо рослее нынешнего; я думаю, что сие обстоятельство, что бедность наших крестьян во многих губерниях, равно как и то, что у нас с каждым годом умножалось до сих пор число преступников, ссылаемых в Сибирь, главнейше происходит от сего разврата. Он тем гибельнее,что гражданской власти невозможно прекратить оного. Если б Правительство могло поставить в каждой крестьянской семье надзирателя за нравами, то и тогда нельзя будет предупредить сего зла. Духовенству предлежит обязанность исправить нравы народа, но при теперешнем положении дел оно не может сего сделать и не заботится об этом.
Бедность сего сословия в деревнях ставит его в зависимость от прихожан. Сельский священник имеет для содержания себя и своей семьи выделенную ему землю и исправляемые им требы, за которые плата производится произвольно от крестьян. И в том и в другом случае он прибегает к ним; ибо редкий сам занимается хлебопашеством, а от сего происходит: во-первых, что хорошие ученики в Семинариях бегают от мест сельских священников, а особенно в странах глухих, и на сии важные места назначаются или самые дурные, или неученые из дьячков, которых все знание состоит в беглом чтении церковных книг и выучении наизусть нескольких молитв, но кои по большей части не имеют понятия о нравственности и воздержании, а потому и не пользуются тем уважением, которого требует их звание; во-вторых, что хороший даже священник, опасаясь строгостию взыскания отдалить от себя прихожан и уменьшить для себя выгоды, от них получаемые, и от коих зависит его существование, смотрит сквозь пальцы на то, что между ними происходит.

Я долго размышлял о сем предмете и вот, думаю, меры, какие можно принять для предупреждения сих зол.

1-е. Сельским священникам, вместо даваемой им земли, положить от казны жалованье, которое было бы достаточно для обеспечения их содержания. По дешевости припасов в деревнях, потребная на сие сумма составит немного. Также определить законом, что они должны получать за различные требы. Польза от сего будет двоякая: во-первых, пользуясь некоторою независимостию, они будут рачительнее наблюдать за поведением своей паствы, и отвратятся случаи к корыстолюбивым требованиям, которые они иногда позволяют себе в рассуждении прихожан; во-вторых, обеспеченные в содержании своем и своих семей, они посвятят время досуга на продолжение своего учения и усовершения себя в Богословских науках, которые столь нужны для их звания.

2-е. Вменить в обязанность Епархияльным Архиереям, чтоб посвящать в сельские священники Семинаристов образованных и особенно людей с нравственностию. Самое красноречивое поучение не подействует, если сам наставник не будет служить примером превосходства проповедуемых им правил. Сие, мне кажется, гораздо нужнее в селах, а особливо в дальних местах, нежели в городах; ибо в последних более просвещения, и потому народ имеет чище понятия о религии.

3-е. Завести, чтоб в каждое Воскресенье и праздник читаны были в церквах, после обедни, проповеди: но надлежит приспособить сии проповеди к состоянию слушателей; писать их языком, понятным для крестьян; чтоб в них не столько толковали о догматах веры, сколько об обязанностях, основанных на правилах Християнской веры; и требуемой от нее нравственности. Так как по нынешнему просвещению сельских священников нельзя предоставить им сочинение оных, то можно составить в Синоде собрание сельских проповедей на все Воскресные и праздничные дни в году и разослать оное по Епархиям для раздачи в приходы. Русский народ вообще набожен; но его набожность дурно направлена. Он считает обязанностию поставить свечку к образу, ни за что не нарушит поста, а между тем не ставит себе в грех обмануть, обидеть своего брата. Лучшее средство для искоренения сих предрассудков и подобных тому, и для направления его на правый путь, если служители Слова Божия, сходно с своим назначением будут наставлять его, в чем состоят истинные обязанности Християн.

4-е. Завести для малолетных обоего пола во всяком приходе училища, в которых священники обучали бы чтению, письму и Закону Божию, а если сие найдено будет неудобным, то по крайней мере, чтоб в известные дни в неделю мальчики и девочки от 8 до 12 лет собирались в церквах, и священники изустно толковали им Закон Божий и вливали в юные их умы правила нравственности, которые должны ими руководить на пути жизни. Полупросвещение опасно; но истинное просвещение, состоящее в познании требуемых от нас верою обязанностей, ведет людей к честной жизни, к трудолюбию и, наконец, к довольству, которое, конечно, есть цель нашего Государя. Лучшее доказательство пользы проповедей и первоначального учения Закону представляют Протестантские земли. Там в деревнях Пастор есть отец своего стада; народ воздержан, честен, привязан к своим властям и с благодарностию к Творцу пользуется избытками своего трудолюбия.

Вот некоторые общие меры, которые, думаю, можно будет со временем без большого труда привести в исполнение, а особенно в казенных имениях. К сему легко присоединить частные, как, напр[имер], запрещение неравных браков при малолетстве одной из сторон и другие постановления, требующие познания местных обстоятельств.

В заключение скажу: я весьма чувствую, что мне, в моем положении, неприлично говорить о неустройствах: но мои намерения чисты. Я не мог равнодушно слышать изложенного здесь и почел обязанностию довести об этом до сведения Вашего Превосходительства. Счастливым почту себя, если сей важный предмет обратит на себя внимание высшего Правительства.

Примите при сем уверение в совершенном высокопочитании и преданности, с которыми честь имею быть Всепокорным слугою.
Александр Корнилович.

2-го Апреля. 1828.Вашего Превосходительства

о Пекинской нашей миссии

Вышеозначенные замечания, родившиеся при чтении о достославных успехах нашего оружия в прошлом году, привели мне на память представление, какое я намеревался сделать несколько лет назад о Пекинской нашей миссии. Поелику оно также относится к распространению нашей торговли в Азии, то почитаю не излишним упомянуть здесь об его содержании.

Одним из важных событий нашей Истории в конце XVII-го века было отправление Духовного Посольства в Пекин. Государь Петр I-й весьма обрадовался приглашению Императора Кан-Си прислать священников для пленных Албазинцев, в надежде, что пребывание Миссии в Китае подействует благотворным образом на наши политические сношения с сею Империей. Но, владея более века сим преимуществом, которое казалось Англичанам так важным, что в посольство Лорда Маккартнея они предлагали Китайскому Правительству до 100 тысяч фунтов стерлингов за позволение содержать в Пекине агента на правах наших Миссионеров, мы до сих пор не извлекли из того почти никакой пользы. Политические сношения наши с Китайцами не улучшились; торговля остается в том же положении, в каком была за сто лет перед сим, а число книг, переведенных с Китайского возвратившимися оттуда студентами так маловажно в сравнении с издержками, каких стоило содержание их в Пекине, что нельзя не сознаться в справедливости упрека, какой нам делают по сему ученые Западной Европы; ибо мы сами прибегаем к ним для сведений о Китае. Приму смелость изложить причины этого и сказать несколько слов, каким образом получить от сей Миссии те выгоды, каких мы вправе от нее ожидать.

Китайцы суть народ весьма просвещенный в своем роде и превосходят в этом некоторым образом все прочие народы. У них ученость определяет степень уважения в обществе; коренные постановления Империи требуют, чтоб ученейшие занимали и важнейшие места в Государстве. Доказательством почтения их к людям с познаниями служат Католические Миссионеры. Сведения в Астрономии, Физике и Механике доставили Езуитам способ совершить в Китае дело невероятное: у Правительства, основывающего свое существование на слепой приверженности к старинным постановлениям; в народе, отдающем почти Божеские почести своим мудрецам, они получили позволение свободно проповедывать Християнский Закон, позволение, которое, вероятно, удержали бы до сих пор, если б возникшие между ними раздоры и, с другой
стороны, неуклончивость Пап не привели за собою совершенного их изгнания. Скажут, что это было при императоре Кан-Си, известном ревнителе просвещения. Согласен, но не менее справедливо, что оно с того времени не потеряло в Китае своего значения. Наши Миссионеры избираются из монахов, которые только что имеют некоторые сведения в Богословских науках; студенты же из недоучившихся Семинаристов, часто посылаемых туда против воли. Ни познания, ни поведение сих лиц, часто весьма предосудительное, не могли поселить к ним в Пекине уважения, и в сем случае, осмелюсь сказать, Миссия принесла нам более вреда, нежели пользы; ибо Китайцы, не выезжая из своего Государства, судят об нас по тем из наших соотечественников, которых видят у себя, а сие суждение весьма для нас невыгодно.

*— В доказательство тому можно привести, что в 1820 году, при перемене Миссии, в Пекине считали Пристава оной Е. Ф. Тимковского9 переодетым Вельможею, так изумило Китайцев хорошее поведение его самого и конвоя, провожавшего наше Посольство. —*

С другой стороны, нельзя было ожидать никакой пользы для наук от обучавшихся в Пекине студентов. Они возвращались в Россию с знанием Китайского и Манжурского языков; но не могли сообщить никаких наблюдений, ибо нельзя делать оных без предварительного образования; не в состоянии были перевести никакой порядочной книги, ибо для сего недостаточно одного языка, а нужно знакомство с предметом сочинения, знакомство, которого они не имели.

*— Из сего должно исключить бывшего Начальника последней Миссии, О. Иакинфа, который уже успел обнародовать несколько полезных сочинений о Китае; но его труды могли бы быть гораздо важнее, если б он получил лучшее образование. —

А из сего и следует, кажется, что для извлечения из Пекинской Миссии какой-нибудь пользы, надлежит заблаговременно приготовлять назначаемые в оную лица, дав им приличное воспитание.
Предстоит вопрос, каким образом приспособить сие воспитание к цели, какая предполагается при отправлении Посольства? Прежде чем отвечать на него, да позволено мне будет определить сию цель.
Первоначальный предлог отправления Миссии в Пекин уже почти не существует. Из 400 Казаков, доставшихся Китайцам в плен при взятии Албазина, осталось потомков их Християн не более 20 человек, а потому нет, кажется, нужды избирать все Посольство из особ духовного звания. Довольно для наших единоверцев двух священников; прочим можно дать светское образование. Настоящая же наша цель при содержании Миссии в Пекине двоякого рода:

Во-первых: Политическая. Поелику все наши желания в рассуждении Китая ограничиваются распространением нашей торговли, которое будет состоять в проложении туда новых путей и установлении прямых сообщений с Магометанскими народами, подвластными сей Империи; то стараться о сближении наших Миссионеров с особами, составляющими Китайское Правительство, дабы сии общественные связи споспешествовали достижению наших коммерческих видов.

Во-вторых — Ученая. Европа надеется получить от нас сведения о Восточной и Средней Азии. Честь и достоинство нашего Правительства требуют удовлетворить в сем случае ожидания просвещенного мира и стяжать его благодарность сообщением ему известий точных о нравственном, политическом и умственном состоянии сих обширных стран, мало известных, но весьма любопытных.

Китайцы сами подавали Миссии нашей способы сблизиться с ними; но она не могла тем воспользоваться. Издание Астрономических Календарей составляет у них Государственное и отчасти религиозное дело. Занимающаяся оным Звездочетнаяпалата есть одно из первых мест в Государстве. Дело сие так важно, что Езуит Вербье, за исправление одного календаря, удостоился получить желтый пояс, отличие, поставившее его наряду с главнейшими сановниками Империи. Изгнав Езуитов, Китайцы удержали <у себя> из них нескольких Астрономов, но, быв ими недовольны, несколько раз присылали осведомляться, нет ли между нашими соотечественниками сведущих в Астрономии? Почитаю излишним говорить, сколь выгодно было бы для нас удовлетворить их в сем требовании.

Сообразив все сии обстоятельства, было бы, кажется, полезно:
1-е. Вместо отправляемых в Пекин Семинаристов выбирать впредь для сего Посольства из Университетов отличнейших казенных студентов, кончивших курсы естественных и математических наук. Поелику, с приездом их в Китай, они вступают в действительную службу и по возвращении получают соответственные времени служения чины, то, без сомнения, найдется много к тому охотников.

*— Можно сказать против этого, что трудно будет подчинить их духовным лицам; но таковые затруднения происходят, кажется, более от лиц, нежели от самого предмета. Нет никакого неудобства, чтоб Студенты зависели от Архимандритов, Начальников Миссии, если сии последние не будут, как доселе делалось, во зло употреблять своей власти и обходиться с сими молодыми людьми, как со своими слугами. —

2-е. Для приготовления их завести при Училище восточных языков, находящемся в ведении Министерства Иностранных дел отделение для воспитанников, назначаемых в Пекинскую Миссию. В нем, кроме повторения вышеозначенных предметов, т. е. наук математических и естественных, преподавать языки Китайский, Манжурский и Монгольский. Способы к тому у нас под рукою. В библиотеках Академической и Публичной находятся богатые запасы книг на сих языках. К тому же мы имеем здесь бывшего Начальника Пекинской Миссии О. Иакинфа, коего познания в Китайском и Манжурском изумили Ургинского Вана, бывшего Правителя пограничных к нам областей, и который в десятилетнее свое пребывание в Пекине ознакомился с тамошними обычаями, а потому и лучше всякого другого может занимать кафедру сих языков. Для Монгольского есть здесь, между прочим, состоящий при Сарептском обществе12 Г. Шмит, который доказал свои основательные познания переводом для Калмыков Нового Завета.

Сие заведение, единственное в Европе по преподаваемым в нем предметам, принесет большую славу и очевидную пользу. Можно почти утвердительно сказать, что пребывание нашего Астронома на Пекинской обсерватории, если он к знанию своего дела присоединит некоторое образование и ум гибкий, вкрадчивый, значительно подвинет сношения наши с Китаем. К тому же не должно забывать, что Езуиты лили для Китайцев пушки, строили крепости и что даже их содействию Император Кан-Си обязан был взятием Албазина. Распространение владений Ост-Индской компании, подавая справедливые опасения Пекинскому Кабинету насчет его безопасности, вероятно, принудит его со временем отказаться от своей политической системы, столь стеснительной для Европейцев. Не будет удивительно, если ободренные полученною от нас услугою, которая важна в их глазах, они обратятся к нам с просьбою об Инженерах и Артиллеристах для укрепления своих границ, а таковые услуги не делаются без взаимных уступок. Впрочем, если сии предположения покажутся мечтательными, то одна необходимость истребить невыгодное мнение, какое об нас имеют в соседнем Государстве, и подать Китайцам понятие о нашем превосходстве достаточны уже, кажется, к убеждению, сколь важно обратить внимание на нравственное и умственное переобразование тамошней Миссии.

С другой стороны, посылаемые в Пекин студенты, не говоря, что воспитание, облагородив их, улучшит их нравственность, не будут принуждены, прибыв на место, употреблять нескольких лет на изучение первых начал в преподаваемых там языках, а посвятят все свое время на усовершение и распространение приобретенных уже познаний. Молодые летами, но получив от предварительного образования опытность зрелого возраста, они будут взирать на предметы как люди просвещенные и, возвратившись, оправдают Отеческие попечения Правительства сообщением свету своих наблюдений, и полезными своими переводами обогатив литературу Востока.

5-го Февраля 1829 года.          Александр Корнилович.

.