Протоиерей Михаил ВОРОБЬЕВ: «Здесь лежит Трезор…»

Идолопоклонство всегда губительно. Очевидно, что кумир, каким бы он ни был, мешает человеку найти самого себя, лишает его возможности посвятить свою жизнь истинным ценностям, которые не только согревают душу, но и помогают ей измениться в лучшую сторону, избавляясь от гордыни, себялюбия, равнодушия и прочих несовершенств.

Поэтому стремление любой ценой сначала завести редкое животное, а затем превратить его в домашнего идола, не может быть похвальным. К тому же, изъятое из естественной среды обитания животное вряд ли будет чувствовать себя комфортно в золотой клетке. Не следует забывать и о чудовищном бизнесе, связанном с отловом и контрабандой экзотических животных. Гибель и «нечеловеческие» страдания большинства из них – это несомненный грех.

Но существует и другая проблема. В любом городе, даже самом маленьком, найдется «божий одуванчик», умудряющийся держать в обыкновенной городской квартире ораву визжащих, грызущихся, испражняющихся где ни попадя и энергично размножающихся кошек и собак. Ад кромешный!

А чувство негодования, которое охватывает, когда узнаешь, сколько стоит иная симпатичная собачка, длиннохвостый попугай или маленький симпатичный удавчик, конечно, справедливо. В стране тысячи бездомных детей, сотни тысяч нуждающихся в срочном лечении, на которое не хватает денег…

Все это так, но ведь не единым хлебом жив человек… И не одними благочестивыми разговорами питается душа. Ведь и Христос не поддержал намерение одного практичного ученика, который предлагал продать драгоценное, но бесполезное миро, а вырученные деньги, хотя бы частично, раздать нищим!

Смеяться над людьми, которые чрезмерно любят своих домашних питомцев, тратят бешеные деньги на приобретение экзотических животных, водят их к парикмахерам и ставят им надгробные памятники, легко, но неинтересно.

Может быть, лучше всего высмеял их гордыню, мизантропию и духовную пустоту русский писатель А.К. Толстой, написавший веселый водевиль «Фантазия». Фантазией звали болонку – фаворитку старосветской барыни, любившей ее чуть ли не сильнее, чем своих внучек. Приключений с глупой, но симпатичной Фантазией хватило на целую пьесу. И интересно, что бы написал Толстой о нынешних губернаторах, владеющих целыми зоопарками, о любителях аквариумов с пираньями и бассейнов с самыми настоящими нильскими крокодилами?

Нет, не могу я безоговорочно осудить ни владельцев дрессированных сурков, ни любителей крокодилов, ни коллекционеров дорогостоящих скорпионов и новозеландских пауков. Не могу безоговорочно осудить и тех, кто прибегает к появившемуся сейчас рынку так называемых «ритуальных услуг для животных».

Беситься с жиру грешно, и неумеренность, конечно, ни в каком деле не хороша. Но вот лежат же перед зданием краеведческого музея в Пензе несколько любопытных надгробных плит, привезенных умными музейщиками из разоренных дворянских усадьб. «Здесь лежит Трезор», – так начинается эпитафия, начертанная на одной из них. «Фамилия, что ли, такая удивительная?» – спросила моя спутница, когда я прочитал эту первую фразу. Но дальше перечислялись заслуги этого оказавшегося борзой собакой Трезора, который помог хозяину поднять десятки бекасов, куликов и вальдшнепов….

Разве одни только шальные деньги подвигли барина воздвигнуть этот памятник? Разве не чувствуется в словах надгробной надписи трогательной человеческой благодарности меньшому брату? А может быть, и не одной благодарности, но и сострадания?

Войдут ли наши меньшие братья вместе с нами (или без нас!) в Небесное Царство? Священное Писание говорит о спасении людей и прямо ничего об их питомцах не сообщает. Но если верить апостолу Павлу, то войдут, «ибо мы спасены в надежде»!

Есть еще одно косвенное ветхозаветное подтверждение этой надежды. Пророк Исаия, описывая жизнь будущего века, говорит: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» (Ис. 11, 6–9).

Были же звери в первобытном Эдеме! Может быть, Господь впустит их в грядущую Вечность за то, что мы их едим и согреваемся (да что там согреваемся, тщеславимся!) их шкурами.

А посему не будем осуждать ни владельца приусадебного зоопарка, ни одинокую пенсионерку, находящую свое счастье в заботе о дюжине собак или кошек. Может быть, это своеобразная форма аскезы или даже юродства, напоминание о том, что сострадание, как об этом мечтал Достоевский, должно стать главным и единственным законом человеческой жизни.

А что касается коллекционеров всевозможных экзотов, которые «нормальному» человеку кажутся отвратительными, то, может быть, в этой страсти открывается именно нормальное, правильное отношение к красоте Божьего мира. «Состав земли не знает грязи», – уверяет нас Пастернак. Творец не создал ничего некрасивого, и это лучше всего чувствуют дети.

Любимым развлечением моих сверстников – на рубеже 1960–1970-х не то что компьютеров не было, но и футбольный мяч был не у каждого – было поднимать огромные камни, доставая из-под них всевозможных жуков, мокриц и уховерток, удивляясь разнообразию и своеобразной красоте мира членистоногих и ракообразных…

Так, апостол Павел говорит о том, что человек имеет вину перед природой, которая изменилась вследствие его грехопадения. Тварь стала пищей и источником всяких необходимых человеку вещей из-за того, что человек вследствие греха превратился в хищника. Изгнание Адама из рая стало началом экологической катастрофы, развивающейся сейчас с немыслимым ускорением. Число видов – не отдельных существ, а целых видов, – истребленных человеком, стало уже числом астрономическим.

Ни одно животное, даже человекообразные обезьяны, не несут в себе Образа Божия. В отличие от человека они не являются духовными существами и не способны к богопознанию. Безусловно, это низшие существа и, как вся природа, созданы для человека.

Но Священное Писание вполне определенно говорит о том, что они, как и человек, имеют «душу живую» (Быт. 1, 20), а следовательно, и то, что мы называем ментальными свойствами: интеллект, пусть и зачаточный, память, характер, чувство привязанности к хозяину. И самое главное – они способны страдать. Не менее сильно, чем человек, но куда терпеливее и… обреченнее!

Животные помогают нам стать добрее. Выпуская птичку на Благовещенье, Пушкин радовался, что может хоть одному живому существу даровать свободу.

Вот, сидишь за трапезой, вкушаешь вкусную, хотя и не совсем здоровую пищу, и тут кошка прыгает на колени, или собака начинает подлизываться, чтобы ухватить свой кусочек. Надо бы прогнать, призвать к порядку, ведь домашних животных, как и детей, следует воспитывать в строгости. Но вдруг соображаешь, что если не прогнать, если вот прямо сейчас из рук, почти изо рта дать кусочек, сколько же будет счастья!

А потом понимаешь, что ведь и человека так же легко сделать счастливым: нужно быть только чуточку терпеливее и снисходительнее…