Коты и ангелы

Священник Константин Камышанов 

От автора: Это фрагменты переписки с другом. Я вовсе не думал их публиковать. Можно было бы перевести их в другой формат, но пускай так и останутся – «Письмами брату».
Христос Воскрес!

Новогодний базар

Ветер ледяными крыльями рвет хохот гармошки. Кланяются и притоптывают пьяненькие продавцы, и народ улыбается.

«КОТЯТА! ОТ КЛЕПИКОВСКОГО БОГАТЫРЯ И КРЫСОЛОВКИ», — у нас с Кирой на груди по котенку. На палке — картонный кот. У кота — реклама. Палка вертится от ветра. Котята жалобно пищат и трясутся.
Идут, читают, показывают руками, а как прочтут – улыбаются. Дети — те аж замирают. Подходят и гундят одно и то же: « У-ти, какой холёсенький!». Подходят с теплыми добрыми лицами. Злые не смотрят. Чудно: сытые и злые!Так много улыбок насмотрелся, и как праздник на душе. И вдруг понял, а ведь в котах причина!

Карбас

Вчера дома был один. Прилег подумать. Вдруг пришли все четыре кота. Взбираются на грудь, долго и внимательно посмотрят в глаза, потом вздохнут и ложатся. Двое на шею, один на сердце, четвертый в ногах. Засопели-захрапели. Жалко отдавать. Вот в последний раз малышня приласкается, а завтра на холодный базар к злым людям.
Затекли руки, а не хочется тревожить братию. Раскинул руки и придремал. И стал я кораблем, как шведский дракар, и поплыли мы по черному морю под звездами. А коты спят на груди – палубе.
Потом чувствую – расту, и стал громадным ангелом, а руки превратились в могучие крылья, а кошаки — как теплая рубашка. Проснулся и думаю: вот едут сейчас поезда по мрачным русским равнинам. Часами грязный мрак, черный снег и вонь тамбура. Вдруг среди мрака завиднеется больное зарево – город.
Медленно вплывает поезд в ржавое тело Большого Города. Под мостом переваливается троллейбус, по задубелым улицам кой-то шут несет скрюченных прохожих. А вдоль этих улиц сколько проплыло счастливых сердец, а по этим дорогам сколько раз прошла любовь, Рождество, горе и война. Но ничего этого не видно, и только содрогаешься, что и ты сейчас покатишься по этому грязному, обледенелому желобу судьбы.
Черновцы, Ростов, Рязань или Киев, все одно: отойдет поезд, и через пятнадцать минут вы пропадете в тяжелом зимнем мраке. И где там ваши каштаны и звон Пасхальных колоколов. Как плешь, как язва на теле Земли — город. И я в нем — вша вселенская, забившаяся в свою облезлую нору с этими четырьмя пушистыми плевочками на моей груди.
НО Я ТОЧНО ЗНАЮ, ЧТО ЭТО НЕ ТАК!
Потому, что внутри нас ЦАРСТВИЕ БОЖИЕ! И оно наполняет смыслом даже эти плевочки. Потому что во мне, в черве, еще не умерла райская бабочка — душа моя, и Христос еще долготерпит и дает мне, чтоб я не погиб, Свою пречистую Кровь и Тело, и утешает мою скотскую душу Благодать Духа Святого!
И поэтому я знаю, почему мне так хорошо, и почему улыбаются люди на холодном рынке.

Рай Тростникова

«Што эт за рай без моей любимой собаки. Не нада такого рая, где нет Любимых!»
Ну, в самом деле, ведь не для заботы Господь создал Рай. Это не Небесный огород или дача, где нужно что-то делать ради урожая, добычи, пропитания. Зачем-то там ухаживать за садом, как будто Господу что-то надо из этой заботы! И Ева, и звери, и вся природа, наверное, даны были Адаму для любви, и чтобы он был подобен ИМ своим адамовым творчеством любви .
Ласкать зверя, разговаривать с ним – грех, пишет Силуан Афонский. И еще пишет, что в Раю мы не будем скучать о родных, потому что Христос заполнит любовью всю нашу душу. А мне бы, дураку, хотелось, чтобы, как и Адаму, было там кого любить из меньших, и чтоб были там райские скоты по их родам, и цветы сельные, и прекрасные деревья, добрые видом.
И многие святые тайновидцы пишут, что там в самом деле есть и дворцы, и трава, и птицы, и ручьи. И что это совсем не филармония, где только поют. Ну, может, для дураков рай один, а для возлюбленных Христовых он наполнен только Господом?
И неужели сейчас Рай уже не тот, что был?

Осколки рая

Конечно, котов, собак или крокодилов там не будет. Но ведь как написано у Апостола Павла, что не все мы умрем, но все переменимся. В тонком теле предстанем пред Господом. И звери обретут свое тонкое тело, и яблони, и кактусы. И крокодил когда-то был кем-то другим, что-то и ему там поручалось. И комар не будет кусаться, и не будет ни жары, ни холода, а вечное лето под ясным небом. И не будет увядания, а вечное цветение.
Смотри, вот и святые дружили с дикими зверьми. Вот, Серафим Саровский посылал медведя за медом, ворон кормил Пророка Илию, лев выкопал могилу святому пустыннику и умер от горя на ней. И примеров без числа. И ведь зверь не человека любит, а признает и стремится на зов Духа Святого, исходящего от Отца Небесного, изливающегося из сердец святых. А в злом человеке он видит преступника и бежит от него или бросается как на врага.

И зверь помнит Рай!

Да и мы знаем, что эти маленькие дурачки-звери так легко переходят от подозрительности и враждебности к излишней и даже губительной доверчивости. Потому что где-то в глубинах их сердец еще не погасла память о нашем общем Небесном Доме. И геологи в дальних землях дружат с белками, воронами, всякими там мармотками и ужиками. И почему теплеет на сердце от звериного доверия? У нас общая братская древняя Память.
Но самое удивительное — Собака как осколок Рая. В человеке она лучше других видит Адама. А ведь псы, как и всякие звери, злобно грызутся между собой и другими скотами, а вот человеку позволяют то, что не позволят даже своей собачей родне. Нет такого во всей Природе. Чтобы любовь до забвения была не по роду зверя! Грязный, нищий, вредный хозяин, старый и вообще какой угодно, она все простит, и будет любить до жертвы. Я порой хуже собаки. А может, и не порой!

Дети

В сказках звери говорят, дружат, ходят как некие человечки, и дети это воспринимают нормально. Подохнет волк, а в следующей сказке он тот же самый и живой, как Мак-Лауд. Там нет смерти.
Вспомни мультик про Винни-Пуха. Какие там пейзажи! Это ТЕ пейзажи. Там нет зла. Вот предо мной детская сказка: Кот в зипунке, в полосатых штанах, в красной рубашке несет на голове Петушка, а впереди идет дрозд в красных сапожках и картузе. А вокруг грибы чудесные, елки с мотыльками. Красота. В раю они, видимо, и были такими.
НЕ БЕРУТ КОТЯТ
Шаурма, дубленки, антенны, варежки, футболки и яблоки льются рекой. Чистый и нарядный народ бредет мимо елки, вставленной в кусок трубы. Под елкой чучело пестрого петуха, который как бы машет крыльями и орет во все горло тишиной. В мешке навалены чучела тетерева, хорьков и какой-то еще братвы.
Вдруг подошла девчонка, рыжая, как солнышко. И почти не глядя: «Беру!». Поступок сам по себе. Вытащила из кармана щедрой рукой вместо пятака ворох десяток (Господи, помилуй, — своих детских денег!) – русский обычай.
- Возьмите за котенка! — Распахнула душу и поместила туда кота.
По ее лицу видимо полыхнула райская зарница!