ВЕЛИКИЙ НАМЕСТНИК

Недавно в издательстве Сретенского монастыря вышла книга архимандрита Тихона (Шевкунова) под названием «Несвятые святые и другие рассказы». Один из них – про наместника Псково-Печерского монастыря отца Алипия – мы предлагаем вашему вниманию.

«…Иван Михайлович Воронов – так звали архимандрита Алипия до пострига – четыре года воевал на фронтах Великой Отечественной войны и прошел путь от Москвы до Берлина. А потом еще тринадцать лет держал оборону Псково-Печерского монастыря, защищая его от государства, за которое он когда-то проливал кровь. И на той, и на другой войне отцу Алипию пришлось сражаться не на жизнь, а на смерть. Тогдашнему первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву во что бы то ни стало нужна была великая победа. Не меньшая, чем победа его предшественника, чьей славе он мучительно завидовал. Для своего триумфа в грядущих битвах Хрущев остановил выбор на тысячелетней Русской Церкви и, объявляя ей войну, торжественно пообещал перед всем миром, что скоро покажет по телевидению последнего русского попа.

Вскоре были закрыты, переоборудованы под склады и машинно-тракторные станции тысячи соборов и храмов. Упразднена большая часть высших духовных учебных заведений. Разогнаны почти все монастыри. На территории России действующими оказались лишь две обители – Троице-Сергиева лавра, вынужденно сохраняемая властями как церковная резервация для показа иностранцам, и провинциальный Псково-Печерский монастырь. Здесь против могучей силы выступил Великий Наместник. И, что самое прекрасное, он победил! Вот лишь некоторые хроники тех давних событий.

Зимним вечером в кабинет отца Алипия вошли несколько человек в штатском и вручили официальное постановление: Псково-Печерский монастырь объявлялся закрытым. Наместнику предписывалось уведомить об этом братию. Ознакомившись с документом, отец Алипий на глазах у чиновников бросил бумаги в жарко пылающий камин. Остолбеневшим посетителям он спокойно пояснил:
- Лучше я приму мученическую смерть, но монастырь не закрою…
К слову сказать, сожженный документ являлся постановлением Правительства СССР и под ним стояла подпись Н.С.Хрущева.

Господь не любит боязливых. В одной из проповедей отец Алипий говорил:
-Мне приходилось быть очевидцем, как на войне некоторые, боясь голодной смерти, брали с собой на спину мешки с сухарями, чтобы продлить свою жизнь, а не сражаться с врагом; и эти люди погибали со своими сухарями и не видели многих дней. А те, которые снимали гимнастерки и сражались с врагом, оставались живы…

Когда пришли отбирать ключи от монастырских пещер. Отец Алипий скомандовал своему келейнику:
- Отец Корнилий, давай сюда топор. Головы рубить будем! 
Должностные лица обратились в бегство: кто знает, что на уме у этих фанатиков и мракобесов?!

Сам же наместник знал, что отдает подобные приказы не на воздух. Однажды, когда в очередной раз пришли требовать закрытия монастыря, он без обиняков объявил:
- У меня половина братии – фронтовики. Мы вооружены и будем сражаться до последнего патрона. Посмотрите на монастырь, какая здесь дислокация – танки не пройдут! Вы сможете взять нас только с неба, авиацией! Но едва лишь первый самолет появится над монастырем, как через несколько минут об этом будет рассказано по всему миру по «Голосу Америки». Так что думайте сами!

Не могу сказать, какие арсеналы хранились в монастыре – скорее всего, это была военная хитрость Великого Наместника, его очередная грозная шутка. В те годы братия обители представляла собой особое зрелище – больше половины монахов были орденоносцами и ветеранами Великой Отечественной войны. Другая часть – и тоже не малая – прошла сталинские лагеря. Третьи испытали и то, и другое. «Побеждает тот, кто переходит в наступление» - говорил отец Алипий, и сам в точности следовал этой стратегии.

Именно в те годы, каждый день сражаясь за монастырь, наместник восстановил из руин могучие крепостные стены, отреставрировал находившиеся в запустении храмы. Безупречно профессионально раскрыл древние фрески, привел в должный вид настоятельский и братские корпуса. Будучи сам художником, спас от продажи за границу произведения русских и зарубежных живописцев. В его огромной коллекции были Левитан, Поленов. Перед смертью отец Алипий безвозмездно передал эти шедевры в Русский музей. Наконец, он насадил по всей обители такие дивные сады, цветники и вертограды, что монастырь превратился в одно из самых прекрасных мест в России. Для человека, в первый раз оказавшегося в Печорах – независимо от того, паломником он был или экскурсантом, - обитель представала как дивный, восхитительный мир, что-то совершенно нереальное в окружении неказистой советской действительности. 

Власти изощрялись как могли, пытаясь любыми способами уничтожить монастырь. Однажды решением Печорского Совета у обители в один день были отобраны все сельскохозяйственные земли, включая и пастбища. Стояло начало лета. Коров только что выгнали на выпас, но теперь несчастную скотину пришлось снова вернуть в стойла. В те же дни по распоряжению из Москвы обкомовские работники привезли в монастырь большую делегацию представителей братских коммунистических партий – угостить, что называется, русской стариной. Сначала все шло спокойно, но когда «дети разных народов», умиляясь тишиной и красотой обители, бродили между клумбами с распустившимися розами, вдруг со скрипом распахнулись хозяйственные ворота и оттуда с ревом вылетели ошалевшие от свободы все тридцать монастырских коров и огромный бык: отец Алипий дал команду к заранее подготовленной операции. Мычащие, с задранными хвостами, ошалевшие от свободы животные устремились к клумбам, пожирая цветы и траву, а представители международного коммунистического движения, оглашая монастырь воплями на разных языках, забились кто куда. Обкомовские работники бросились к отцу Алипию. 
- Не взыщите, - вздохнув, сказал отец наместник, - очень уж скотинку жалко! Теперь других пастбищ у нас нет, вот и приходится пасти их внутри монастыря…
В тот же день монастырю были возвращены все пастбища.

К приезду очередной государственной комиссии по закрытию монастыря архимандрит вывесил на святых вратах извещение, что в монастыре…чума, и что в силу этого он не может пустить сюда комиссию. Во главе комиссии была председатель обкома по культуре Анна Медведева. Именно к ней обратился отец Алипий:
- Мне своих-то монахов не жалко, потому что они все равно в Царствии Небесном прописаны. А вас, Анна Ивановна, и ваших начальников пустить не могу – я ведь за вас на Страшном Суде и слов-то не найду, как отвечать. Так что простите, я вам врата не открою…

Однажды вечером, когда монастырские ворота были давно закрыты, к отцу наместнику прибежал перепуганный сторож и сообщил, что в монастырь ломятся пьяные военные. (Позже выяснилось, что были выпускники Псковского десантного училища, бурно праздновавшие окончание родного учебного заведения). Несмотря на поздний час молодые лейтенанты требовали незамедлительно открыть им все храмы монастыря, устроить экскурсию и дать разобраться, где прячут своих монашек окопавшиеся здесь попы. Сторож с ужасом поведал, что пьяные офицеры раздобыли огромное бревно и в эти минуты, используя его как таран, выламывают ворота.

Отец Алипий удалился в свои покои и вернулся в накинутом на рясу военном кителе с рядом боевых орденов и медалей. Закутавшись поверх мундира в монашескую мантию так, чтобы регалий не было видно, он направился вместе со сторожем к Святым воротам.

Уже издалека наместник услышал, что монастырь штурмуют не на шутку. Подойдя, он велел сторожу открывать засовы. Через мгновение толпа разгоряченных лейтенантов, человек десять, влетела в обитель. Они угрожающе сгрудились вокруг закутанного в черную мантию старика монаха, наперебой требуя не устанавливать на советской земле свои церковные законы и не скрывать от будущих героев общенародное музейное достояние.

Отец Алипий, склонив голову, выслушал их. А потом поднял взор и скинул мантию... Лейтенанты вытянулись и онемели. Отец Алипий грозно оглядел всех и потребовал у близстоящего офицера его фуражку. Тот покорно отдал ее монаху. Отец Алипий убедился, что на внутренней стороне околыша, как и положено, нанесена фамилия офицера и, развернувшись, направился к своим покоям.

Протрезвевшие лейтенанты поплелись за ним. Они бормотали извинения и просили вернуть фуражку - молодые люди уже начинали догадываться, что впереди у них серьезные неприятности. Но отец Алипий не отвечал. Так юные офицеры дошли до дома наместника и в нерешительности остановились. Наместник открыл дверь и жестом пригласил всех войти.

В тот вечер он допоздна просидел с ними. Угостил так, как мог угощать только Великий Наместник. Сам провел лейтенантов по монастырю, показывая древние святыни и рассказывая о славном прошлом и удивительном настоящем обители. Напоследок он по-отцовски обнял каждого и щедрой рукой одарил молодых людей. Те смущенно отказывались, но отец Алипий сказал, что именно эти деньги, собранные их бабками, дедами и матерями, пойдут им на пользу.

Это был, конечно, особый случай, но отнюдь не единичный. Отец Алипий никогда не терял веру в силу Божию, преображающую людей, кем бы они ни были. По своему опыту он знал, как много вчерашних гонителей Церкви становились тайными, а то и открытыми христианами — может быть, именно благодаря грозным словам правды и обличения, которые им приходилось слышать от отца наместника. Спустя месяцы, а порой и годы вчерашние враги возвращались к отцу Алипию уже не ради притеснения монастыря, а чтобы увидеть в Великом Наместнике свидетеля иного мира, мудрого пастыря и духовника. Ведь без страха произнесенная правда, какой бы горькой и поначалу непонятной она ни казалась, навсегда остается в памяти человека. И будет обличать его до тех пор, пока он не примет ее или не отвергнет навсегда. 

В начале 1975 года у отца Алипия был третий инфаркт. Память смертную он имел заранее. Заранее был изготовлен ему гроб по его благословению, и стоял у него в коридоре. И когда его спрашивали: «Где твоя келья?» — он показывал па гроб и говорил: 
«Вот моя келья». В последние дни его жизни при нем находился иеромонах отец Феодорит – он ежедневно причащал отца Алипия и как фельдшер оказывал ему медицинскую помощь.12 марта 1975 года в два часа ночи отец Алипий сказал: «Матерь Божия пришла… Какая Она красивая - давайте краски, рисовать будем». Краски подали, но руки его уже не могли действовать - сколько тяжелых снарядов он этими руками перетаскал к линии фронта в Великую Отечественную войну. В четыре часа утра архимандрит Алипий тихо и мирно скончался…»

(Печатается в сокращении)
www.vitebsk.orthodoxy.ru